Порт-Артурский гамбит: Броненосцы Победы - Страница 86

– А может и поживём ещё! – мичман весело посмотрел на командира, – Может и прикроют броненосцы, сейчас макакам не до нас станет.

– Сглазите, мичман, – Иванов мрачно смотрел на проходящих на расстоянии чуть больше мили японцев, – готовиться надо к худшему.

– Отворачивают, Пётр Васильевич! Смотрите!

Японцы действительно не стали испытывать судьбу, дожидаясь пока русские броненосцы приблизятся на дистанцию уверенного огня и, когда опасность минной атаки миновала, снова взяли курс на север. Вокруг концевого "Нийтаки" вставали всплески пристрелочных выстрелов, но попаданий пока не отмечалось.

– Да? А не рано ли вы обрадовались? Гляньте ка туда, – Иванов протянул руку в сторону другого крейсерского отряда японцев, – Не по нашу ли душу?

"Касаги" и "Читосе" разворачивались на юго-запад, за ними следовали три японских миноносца. При таком курсе через несколько минут эти корабли выходили на убийственную для "Бодрого" дистанцию. Правда и сами они рисковали страшно, если "Полтава" и "Сисой Великий" обратят на них сколько-нибудь серьёзное внимание.

Оказалось – именно "по их душу". Такая лакомая мишень, каким являлся "Бодрый", не могла не представлять интереса для японцев. И две "собачки", не слишком связанные боем на северо-востоке, решили доканать лишившийся хода миноносец. Словно крупнокалиберный пулемёт начал работать по русскому истребителю и результаты сказались немедленно: несколько попаданий стодвадцатимиллиметровыми снарядами в течение нескольких минут превратили его в очередную жертву этого боя. "Бодрый" стал быстро погружаться кормой и вскоре исчез с поверхности моря. Как ни странно, даже в этом смерче огня и стали уцелела одна шлюпка, с которой стали собирать плавающих в воде матросов (ни одного офицера с миноносца среди спасённых не было).

Впрочем этот эпизод не прошёл безнаказанным и для японцев: "Полтава", прикрывая "Бодрого", несмотря на весьма приличную дистанцию, умудрилась двенадцатидюймовым снарядом сбить трубу на "Читосе". Крейсер сразу потерял несколько узлов хода и его можно было смело вычёркивать из числа лучших ходоков японского флота. И это японцам ещё несказанно повезло: ещё один двенадцатидюймовый пробил борт у носовой оконечности, но не взорвался. Сработай в нём нормально взрыватель и у "Читосе" так разворотило бы борт, что вряд ли он добрался бы не только до своего порта, но и вообще до берега.

"Баяну" в начале сражения везло. Из всех русских крейсеров он стал получать сколько нибудь серьёзные повреждения последним. Да и к этому моменту, несмотря на то, что уже получил три только двенадцатидюймовых снаряда, не говоря уже о более мелких, потерял одну из труб, держался он молодцом и сохранил шестнадцатиузловый ход.

Последний час боя он намертво "прилип" к "Микасе". Израненный гигант огрызался как мог, но практически выбитая средняя артиллерия и многократно выходивший из строя главный калибр не могли пока примерно наказать дерзкого. Ну и кроме того везло. Пока.

После того как японцы выполнили маневр уклонения от атаки русских миноносцев, контакт был потерян, но когда "Микаса" вновь взял курс на север, "Баян", вместе с "Богатырём" упрямо продолжили преследование. Они, пользуясь преимуществом в скорости, постепенно приводили бывшего флагмана японского флота на левую раковину и снова начали пристрелку.

Справа, всего в пяти кабельтовых, на свою беду, беспомощно раскачивался на волнах подбитый "Муракумо". Он был немедленно взят под обстрел атриллерией правого борта "Баяна", по нему же отстрелялся приближающийся с другой стороны "Изумруд". Даже чудо не могло спасти в такой ситуации японский истребитель. Взрывы пробежали по всей длине его корпуса и он стал быстро погружаться кормой. Мина, которую он выпустил отчаянно пытаясь отомстить за свою гибель, в русские крейсера не попала…

Несколько десятков японских моряков оказались в холодной воде весеннего Японского моря. Практически без надежды на спасение – вокруг кипел бой и ни свои, ни противник сейчас не стали бы отвлекаться на спасательные работы. С "Баяна" правда сбросили тонущим несколько коек, но это ничего всерьёз не меняло. За те несколько часов, которые понадобятся вспомогательным судам, чтобы подойти к месту гибели миноносца, морская вода выкачает тепло жизнь из большинства…

– Как думаете, Николай Люцианович, – обернулся командир "Баяна" к своему минному офицеру, – продолжим бить по "Микасе" или попробуем нагнать "Адзуму"?

– "Адзума" соблазнительней конечно, – отозвался лейтенант Подгурский, – но "Микаса" то по нам стрелять не перестанет, а с такой дистанции получить "чемоданом"… Утопить наверное не утопят, но выбить из строя и лишить хода – запросто.

– Я тоже думаю, что "Микаса" сейчас важнее и реальнее, – подал голос штурман, – к тому же там впереди армада миноносцев, а ну как они на нас развернуться при поддержке и "Микасы", и "Адзумы". А вот броненосцу мы сбить ход вполне можем, если повезёт. И тогда его "дожуют" "Полтава" с компанией.

– Да я и сам так думаю, Клавдий Валентинович, – кивнул Иванов, – Но могу и ошибаться, хотел узнать ваше мнение. А вы, Николай, спускайтесь-ка на всякий случай к минным аппаратам. Пока дистанция великовата, но кто его знает как обернётся…

Подгурский молча козырнул и вышел.

– Ой, Фёдор Николаевич, опасно это, – поёжился Шевелёв, – до "Микасы" около десяти кабельтовых. Для его двенадцатидюймовок это практически прямая наводка, сквозь дырку ствола целиться можно. Просто удивительно, что Того ещё не наказал нас за нахальство.